20 августа 2016 г. Белая башня — одно из ключевых сооружений екатеринбургского конструктивизма — вновь открылась для посетителей. Как заполучить в пользование такой объект и открыть для города новую культурную площадку, рассказала Полина Иванова, директор арх-группы Podelniki.

Екатеринбургская Белая башня находится на Уралмаше — когда-то отдельном соцгороде, построенном возле гигантского завода. Возведённая в 1930-х годах по проекту Моисея Рейшера, она стала вишенкой на торте суперсовременного по тем временам конструктивистского города, манифестировав приход новой эпохи в стране. Правда, уже к концу 1960-х башня перестала выполнять свои прямые функции и была заброшена. В таком состоянии она просуществовала до начала 2010-х, когда группа недавно выпустившихся из Уральского государственного архитектурно-художественного университета студентов решила вернуть в башню жизнь. Несколько лет стараний привели к тому, что в августе здание, считавшееся чуть ли не общественным туалетом, открылось для свободного посещения. Внутри — медиапанорама, на которой транслируется фильм об истории строительства башни, завода и района Уралмаш. Это только начало публичной программы огромного проекта арх-группы Podelniki.

*Далее — прямая речь Полины Ивановой, директора арх-группы Podelniki

Всё началось, когда я училась в архитектурной академии. Довольно быстро у нас на курсе образовалась небольшая группа единомышленников, которым сильно не хватало дополнительного образования.

Нужно сказать, что в Архе (сокращение от «Уральский государственный архитектурно-художественный университет». — Прим. ред.) с внеучебной работой тогда была прямо беда. Кроме спортивных секций, КВН и курсов игры на гитаре, толком ничего не было. Поэтому мы сами стали для себя клубом тех, кого интересует архитектура. Нас начали приглашать с воркшопами на разные городские площадки, и родилось это слово — «подельники». Я или кто-то из нашей команды приходил со словами: «Мы построим огромный город шесть на шесть метров!» Чаще всего люди говорили: «Это кто, ты, что ли, будешь его делать?» На что был ответ: «Я и мои подельники». Тогда это слово к нам и прицепилось.

Потом нас понесло и в исследования — очень уж задевало, что архитектуру мы изучаем по московскому и европейскому опыту. Мы устроили опрос среди преподавателей, какие екатеринбургские здания они считают интересными и почему. У нас собрался список зданий, которые мы презентовали в виде выставки с фотографиями и аналитической картой. После события Podelniki прониклись историей архитектуры города, опечалились тем, что на неё не обращают должного внимания, и решили сосредоточиться на этом.

Мы связались с организаторами «Дней архитектуры» (сетевой проект, объединяющий независимые архитектурные фестивали по всей России. — Прим. ред.) и впервые провели их в Екатеринбурге. Ажиотаж оказался такой, что нам звонили из одного очень дорогого екатеринбургского отеля и предлагали: «Если вы разместите ваших гостей у нас, мы готовы предоставить им бесплатное такси по всему Екатеринбургу». Оказалось, что у людей есть запрос на архитектуру и историю города.

На фоне всей этой бурной деятельности произошло несколько важных событий. Во-первых, мы выпустились из Арха. Как оказалось, он давал нам много возможностей: все наши проекты так или иначе велись от лица Академии, она была нашей опорой. Выпустившись, мы почувствовали себя неприкаянными. Во-вторых, мы поняли, что нам нужен свой дом. Мы зарегистрировали общественную организацию под длинным названием — «Свердловская региональная общественная организация „Группа архитектурных инициатив, событий и коммуникаций“», которая сокращённо превратилась в арх-группу Podelniki.

После регистрации любой организации тут же начинают звонить люди и предлагать свои услуги. Так на Podelniki вышел юрист Николай Смирнов, который взялся нам безвозмездно помогать. Скоро выяснилось, что в уставе нашего города есть такой пункт: общественная организация, которая не ведёт коммерческой деятельности, может претендовать на помещение, предоставляемое администрацией города. Николай помог собрать нам целую кипу документов, которые мы подали в администрацию, чтобы нам выделили помещение.

Мы уже точно знали, какое помещение хотим — это было здание по адресу улица Горького, 20 — одноэтажный особняк красного кирпича в три окна шириной и очень длинный. На тот момент, когда мы обратили на него внимание, из него только-только выселили нелегалов. Там были окна и двери, правда, не было пола — голая земля. Крыши, кстати, тоже почти не было. Тем не менее нам казалось, что мы легко сможем его переоборудовать под собственные нужды, так что подали документы, собрав много рекомендательных писем от организаций разного масштаба. У нас даже была продумана концепция под названием «Арх-дача».

Через 30 дней, в положенный законом срок, нам ответили, что буквально за день до подачи нашего заявления дом был продан, а через два дня после этой новости его начали сносить. Стало понятно, что в администрации, скорее всего, просто забыли о существовании этого домика, а мы, подав заявление, им о нём напомнили, и его смогли быстренько толкнуть. Конечно, эта новость повергла нас в ужасную депрессию — всех, кроме юриста. Юрист сказал: «О, так система-то работает!»

Тем же летом он узнал, что Красный Крест отказывается от Белой башни. Дело в том, что до 2006 года сооружением никто не пользовался, а потом его взял себе Красный Крест. Вроде бы директора интересовала охранная зона, она у башни очень большая. Потом начальство сменилось, и всё забылось. Я связалась с новым директором, и оказалось, что он совершенно не в курсе, что здание находится у них в пользовании. В общем, через некоторое время они от башни отказались.

В этот самый момент Николай Смирнов предложил нам попробовать снова подать документы, что мы и сделали. Сперва нам позвонили из министерства со словами: «Вы понимаете, что зарегистрировали свою организацию всего полгода назад? Вам никто не даст башню». Потом позвонили ещё раз: «Ребята, ну точно говорим, не даст вам её никто! Поняли, нет?». Через месяц — ещё один звонок: «Приходите, забирайте».

Надо сказать, что вся эта история сопровождалась большой шумихой вокруг башни. В тот момент она была в запустении, а внутри по сути находился общественный туалет. И вот некий художник, которому я, пользуясь случаем, хочу передать большой привет и благодарность, повесил над входом табличку с надписью «Музей говна». Акция была настолько успешной, что на неё отреагировали практически все: журналисты, архитекторы, городские активисты. На городском сайте вышла статья с посылом: может быть, вообще снести эту башню к чертям, чтобы не позориться? На этой волне мы совместно с главой издательства Tatlin Эдуардом Кубенским провели круглый стол на тему того, что делать со зданием.

Мы поняли, что, несмотря на то, что о башне много пишут и говорят, о ней очень мало достоверной исторической информации. К счастью, на нас вышли родственники Моисея Рейшера, архитектора здания, а у них сохранился огромный архив его работ. Окольными путями нам достались рабочие чертежи. Мы подружились с музеем УЗТМ (Уральский завод тяжёлого машиностроения. — Прим. ред.), где смогли найти фотографии. Выяснилось, что до нас было несколько проектов реконструкции башни. Построенная в 1930-х годах, она уже не работала с конца 1960-х. Сам Рейшер в 1971 году нарисовал первый проект конверсии здания в молодёжное кафе с залом на 50 мест, расположенным на высоте 24 метра. После было ещё несколько проектов, но все они предполагали глобальное переустройство здания, причём большая часть из них не решала простейших бытовых вопросов.

Мы решили начать с малого. Первым делом провели субботник, чтобы в башню можно было зайти и никуда при этом (извините) не вляпаться. Затем нам нужно было сделать обследование конструкций, чтобы понять, что ей вообще можно заниматься и все наши усилия не пропадут зря. Финальным шагом этого этапа должна была стать консервация здания, чтобы остановить процесс разрушения. Только после этого мы бы смогли сесть и подумать, что это будет — дельфинарий или кафе-мороженое.

Сегодня мы ощущаем большую поддержку от жителей Екатеринбурга, от администрации города, от наших коммерческих партнёров — это очень важно для нас, мы чувствуем внимание и понимаем, что это всё не зря. И мы оправдываем это доверие, делаем всё, что обещаем. Но нужно понимать, что часть денег уходит на организационную часть. Скажем, у нас есть бухгалтерия, которую нужно обслуживать, кроме того, с оживлением башни появляются дополнительные расходы: сигнализация, электричество.

С последним, кстати, были проблемы. Дело в том, что первоначально башня была подключена к электросети по воздуху, а сейчас объекты капитального строительства по воздуху подключать запрещено. И вот, поскольку башня была вновь подключаемым объектом, проводить энергосеть должны были бесплатно. Но, как вы понимаете, это история про «дёшево и долго», поэтому подключением мы занимались практически два с половиной, если не три года.

Наш проект некоммерческий, и у всех нас есть своя работа, а это значит, что занимаемся мы им в свободное от работы время. Кроме того, мы в своём роде первопроходцы. То, что мы делаем, мы делаем впервые в городе, а в некоторых моментах даже в стране. Нескольким реставраторам и строителям мы просто порвали шаблон тем, что говорили: «Это и есть консервация, вот так мы и будем жить — это лофт». Большинство же представляло реконструкцию башни как евроремонт. Нужно сказать, что у нас, конечно же, есть флагман, который нас вдохновляет, — это флигель «Руина» в музее архитектуры имени Щусева. Нам удалось встретиться с сотрудниками флигеля, которые рассказали много полезного и поделились тем, что столкнулись с такими же проблемами.

Мы работаем с федеральным памятником — количество документов иногда просто зашкаливает. Нам очень повезло, что с нами сотрудничало бюро «Рождественка»: они сделали проект консервации практически бесплатно — нам оставалось только привозить его на авторские надзоры. Вообще, успех проекта во многом определил тот факт, что мы вовремя осознали, что не сможем его реализовать, если будем воспринимать башню как исключительно своё пространство. Нам нужно привлекать людей, всем рассказывать о ней, звать, показывать и всячески задействовать в процессе.

Ещё одна большая и важная часть нашего проекта — это «Лаборатории Белой башни», которые мы делали совместно с филиалом ГЦСИ. В течение осени 2014 года подготовили ряд мероприятий, которые проходили на Уралмаше и были посвящены самой башне. Мы исследовали её как площадку: что в ней можно сделать, а что — нельзя. Этот проект снял целый ряд возражений со стороны местных жителей и других активистов, с которыми мы сталкивались по ходу работы. Например, нам говорили, что никто не приедет «на этот ваш Уралмаш», но даже в морозы у нас не было отбоя от желающих. В рамках «Лабораторий» мы сами познакомились с территорией и провели исследование, по итогам которого открыли выставку, она называлась «Как перестать бояться и сделать свою культурную площадку». В Екатеринбурге есть несколько культурных точек, которые действительно меняют структуру города. Мы взяли интервью у всех хозяев этих мест и узнали, как они к этому пришли. Почти все они рассказали, что, чтобы удерживать популярность, нужно постоянно привлекать людей, которым интересно наполнять эту площадку.

Мы все архитекторы и вступаем на путь ивент-менеджмента впервые. Нам нужно будет выстроить жизнь в башне, чтобы там были люди, проекты, чтобы там постоянно что-то происходило. Когда мы поймём, как всё это будет работать, мы сможем говорить о проекте реставрации, понимать, во что мы её превращаем. Проект реставрации нам тоже посчитало бюро «Рождественка» — около 6 миллионов рублей. Кроме того, сейчас мы хотим описать методику работы с такими объектами, рассказать, как у нас это получилось и можно ли применить наш опыт к другим памятникам. Мы очень надеемся, что наш пример кого-нибудь вдохновит, правда, пока ещё не видели прямых последователей. Нам часто говорят: «Что вы там с этой башней возитесь? Вон, идите возьмите кинотеатр „Темп“!» Очень хочется ответить: «Идите и возьмите сами, сделайте там всё, что вы хотите!»

​

Следить за проектом можно здесь.

Текст: Александр Загряжский

Фотографии: Арх-группа Podelniki